Что происходит?
И кто на что ведётся...
…
Сбитый с толку Иван замолчал.
- Лишь только вы начали его описывать, - продолжал гость, - я уже стал догадываться, с кем вы вчера имели удовольствие беседовать. И, право, я удивляюсь Берлиозу! Ну вы, конечно, человек девственный, - тут гость опять извинился, - но тот, сколько я о нем слышал, все-таки хоть что-то читал! Первые же речи этого профессора рассеяли всякие мои сомнения. Его нельзя не узнать, мой друг! Впрочем, вы... вы меня опять-таки извините, ведь, я не ошибаюсь, вы человек невежественный?
- Бесспорно, - согласился неузнаваемый Иван.
- Ну вот... ведь даже лицо, которое вы описывали... разные глаза, брови! Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали? Иван почему-то страшнейшим образом сконфузился и с пылающим лицом что-то начал бормотать про какую-то поездку в санаторий в Ялту...
- Ну вот, ну вот... неудивительно! А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее.
…
Гость долго грустил и дергался, но наконец, заговорил:
- Видите ли, какая странная история, я здесь сижу из-за того же, что и вы, именно из-за Понтия Пилата, - тут гость пугливо оглянулся и сказал: - Дело в том, что год тому назад я написал о Пилате роман.
- Вы - писатель? - с интересом спросил поэт.
Гость потемнел лицом и погрозил Ивану кулаком, потом сказал:
- Я - мастер, - он сделался суров и вынул из кармана халата совершенно засаленную черную шапочку с вышитой на ней желтым шелком буквой «М».
Он надел эту шапочку и показался Ивану в профиль и в фас, чтобы доказать, что он - мастер.
- Она своими руками сшила ее мне, - таинственно добавил он.
- А как ваша фамилия?
- У меня нет больше фамилии, - с мрачным презрением ответил странный гость, - я отказался от нее, как и вообще от всего в жизни. Забудем о ней.
М. Булгаков. «Мастер и Маргарита».
...
Высокопоставленный сотрудник чикагского Художественного Института мистер Бьюкенен, сияя улыбкой, смотрел на вошедших. Точнее, на «введенных». Руки его почему-то были свободны, в отличие от рук Джонсов, присутствовавшие здесь же молчаливые эсэсовцы, похоже, являлись для него отнюдь не конвоирами. Да и костюм мистера Бьюкенена был привычно шикарен - прекрасный белый костюм преуспевающего бизнесмена.
- Приветствую вас, друзья! - раскрыл он широким жестом объятия, однако сам не двинулся.
Индиана нахмурился:
- Извините, не имею возможности поздороваться с вами, как положено, - он кивнул назад, на свои стянутые веревками запястья. После чего жестко повторил уже заданный вопрос:
- Итак, что вы здесь делаете, Джи-Си?
- Я возглавляю проект «Чаша», вы же знаете, Инди. Между прочим, завтра мы отправляемся в экспедицию. Сначала в Искендерон, разумеется, а уже потом в горы Аманус. В строгом соответствии с вашей картой, уважаемый Генри.
- Понимаю... - зловеще выговорил Индиана. - Теперь я многое понимаю...
…
- Вы предатель, - кратно сформулировал Инди свое отношение и к собеседнику, и к его будущим предложениям, и вообще.
- Я понимаю вашу спонтанную реакцию отторжения, друзья, - улыбнулся Бьюкенен еще шире. - Но вспомните, что первое движение души, как правило, бывает ошибочным. Я не шпион и не диверсант, продавший нашу с вами общую родину. И тем более - не нацист. Я нормальный бизнесмен. Денег у меня достаточно, чтобы не «продаваться» - а я читаю это слово в ваших глазах, Инди. Что касается моих отношений с немцами, то я связан с их археологической службой давно. Но я ни в коем случае не работаю на них. Мы равноправные партнеры.
- Вы или дурак, или притворяетесь, - Индиана улыбнулся так же тепло. - Как можно быть «равноправными» с СС?
…
- Вы мне разрешите, Джеймс, произнести ответную речь?
Тот вернул привычную улыбку на уста:
- Валяйте.
- Для начала спрошу: знаете ли вы, как немцы официально именуют свое государство?
- Третий Рейх. Я, правда, не очень хорошо понимаю, что это означает, я ведь не историк...
- Вы типичный американец, сами же признались. По-моему, никто из американцев этого не знает, так что не стесняйтесь. «Рейх» - это, разумеется, «царство» в переводе. Первым Рейхом была Римская Империя. Вторым - так называемая "Священная Римская Империя Германской Нации" или попросту Германская Империя, основанная в девятом веке королем Оттоном I-м. Этот Рейх формально просуществовал до восемнадцатого года двадцатого века, а фактически распался еще в семнадцатом веке во время Тридцатилетней войны. Теперь поняли?
Бьюкенен захохотал, бесконечно довольный:
- Спасибо за школьную лекцию, Инди! Я чувствую, вы постепенно принимаете правильное решение, вот и консультации уже начинаете давать!
- Не торопитесь, Джи-Си. Обращали ли вы внимание, что гораздо более употребляемым является другое официальное название здешнего государства?
Не «Третий Рейх», а «Тысячелетний Рейх». В этот термин нацистские боссы вкладывают крайне забавную мысль: будто бы нынешняя Германия закладывает тысячелетнее царство Христа на Земле, которое наступит, согласно Евангелию, после Второго Пришествия. Таким образом, немцы утверждают, что их государство и есть Царство Духа...
- Ну и что? - нетерпеливо перебил его менеджер. - Разве это что-то меняет? По-моему, наоборот, если вы христианин, то тем более можете сотрудничать с Тысячелетним Рейхом, совершенно не напрягая совесть.
- В последнее время я сильно изменился, Джей, - задумчиво сообщил Индиана. - Да, я был таким, как вы описали, но прошедшие месяцы что-то со мной сделали. И та забавная мысль, которую я только что изложил, уже не кажется мне забавной. Я начал испытывать страх, увидев, как дьяволопоклонники, как вооруженные пушками антихристиане растаскивают библейские святыни на свои символы. Мой страх - это именно страх ученого-историка. А мой вопрос: «Кому достанется чаша Грааля?» является отнюдь не проявлением мелких политических пристрастий, а целиком относиться к сфере фундаментального знания. Потому что настоящему ученому, прежде всего, следует определить, что за «Дух» устанавливает на Земле свое тысячелетнее царство, и только потом выбрать, на чьей стороне быть. Вот так, Джи-Си.
- Браво, сынок, - с восхищением откликнулся отец. - Я готов забыть про все твои мелкие шалости.
А. Щеголев. А. Тюрин. «Индиана Джонс против Третьего Рейха».